Папилио. Решение Уравнителя - Страница 19

К тому моменту, как я подходил к месту своей смерти, оглушенный ударом приклада охотник начал приходись в себя. Хладнокровно подкрался и перерезал ему горло, а потом вслепую ударил в тело паренька подмастерье. Короткий вскрик показал, что он был еще жив, но умер от моей руки.

Третий охотник получил стрелу в колено из арбалета Эфрема, и при падении сломал себе шею. Но того гада, который меня убил, поблизости не оказалось. Вытащил стрелу, взвел арбалет, отдышался и пошел смотреть требуется ли оборотню моя помощь. Печенкой чую, такая толпа собралась не ради двадцати тысяч за его шкуру.

Как найти кровожадное чудовище в дремучем лесу, в полнолуние, когда повсюду пылают костры, чадит дым и слышатся крики умирающих? Очень просто! Надо идти в ту сторону, где жажда крови сконцентрирована до такой степени, что волосы дыбом встают. Все что для этого нужно, полное отсутствие инстинкта самосохранения!

Еще три охотника умерли от моих рук, пока я добирался до мастера. Поразительно, насколько безжалостным я стал за эти несколько дней с Эфремом. Дважды мне не удавалось убить противника первым ударом, из‑за чего приходилось добивать его прикладом или палкой, попавшей под руку. С третьим бойцом получилось разобраться насколько пугающе, что мне самому страшно стало. Он стоял спиной ко мне, смотря в ту сторону, где были слышны отзвуки битвы. Я поравнялся с ним и встал рядом, невзначай направив арбалет не грудь противника. Мы секунд десять смотрели друг другу в глаза, и когда на его лица, наконец появились признаки узнавания, арбалет щелкнул, пробив тело насквозь. Удивление, страх и нотки легкого ужаса читались в его глазах, в последние секунды его жизни.

А мастер разошелся не на шутку, сражаясь сразу с четырьмя противниками. Маг старался ослабить оборотня, лучник бил по ногам, из которых уже торчали четыре стрелы, а пара мечников сковала движения Эфрема, не давая ему убежать. Уверительно, но мастер оставался в своей экипировке и был при оружии. Судя по рисунку движений, разум его не покинул. Обходя по дуге место последнего боя, наткнулся на две половинки второго мага, и на всякий случай ударил ему ножом в глаз. Судя по прибавившемуся опыту, сделал я это не зря. Живучие гады!

Одна стрела, одна атака и четыре противника. Встав в слепую зову обстрела лучника, встал за спину мага и выстрелил в одного из мечников, с которыми не мог справится Эфрем. Всего через секунду с левое бедро впивается стрела, а я пытаюсь ударить мага прикладом арбалета. Ну же! Еще один и мастер выживет! Дерево рассыпает о защитный кокон, но противник падает споткнувшись о корень. Была не была!

— Туз!

Правая рука бессильно скользит о защитный кокон, а левая уже готовится нанести последний удар хрустальным клинком. Сутки паралича мне обеспечены. В левый бок впивается еще одна стрела! Больно, черт! Атакующая рука опускается, и стилет пробивает щит мага. Запаса сил едва хватило на то, чтобы поцарапать противника. Рассчитывать на большее, при второй атаке за день уже верх наглости. Маг шокирован произошедшим. Где‑то рядом раздался предсмертный крик и победный рев оборотня. Но противник пришел в себя и в его руке формируется новое заклинание, но кто‑то пинком откидывает меня в сторону и добивает мага. Сил едва хватает, на то, чтобы подняться на четвереньки и посмотреть мутным взглядом на то, как закончился бой.

Эфрем! При оружие и уже без стрел в ногах. Но вот за его спиной проносится черная тень, и мастер отлетает, с треском врезаясь в ствол. У оборотня пол лица разбита, часть клыков выбита, а правая рука висит, но оружия не отпускает.

Черная тень обретает форму и перед моим взором предстал Головешка, глава охотничьего лагеря! Чертов вампир, спокойно взял меня за ногу и потащил к Эфрему. И ведь взялся именно за то место, где торчит стрела. Про боль в груди от второй раны сложно упомнить, так как я периодически отключался и снова приходил в себя.

Очнувшись от беспамятства в очередной раз, застаю удивительную картину. Вампир выправляет кости оборотню, смотрит, как заживает его кожа, а потом выпивает его кровь и сплевывает, не давая окончательно прийти в себя. Топор Эфрема прикован к руке, так что темный дворф решил отрубать руку, а положил оружие под оборотня так, чтобы тот не смог его быстро выхватить. Мастер в сознании, но шевелится, не может из‑за способностей вампира и онемения вызванного большой потерей крови.

Дворф снова проверяет целостность кожного покрова пленника.

— Теперь понятно, почему за твою шкуру двести штук дают. Шестнадцать охотников, четыре воина и два мага барона.

— …

Эфрем не может ответить. Удивительно, что он вообще еще жив, учитывая, через какой бой ему пришлось пройти.

— Головешка! Хе — хе — хе!

Вампир посмотрел на своим испепеляющим взглядом. И это не метафора! Кровь, льющаяся из раны в груди, вскипела и загорелась. Больно! Такое ощущение, словно внутренние органы горят!

— А ты знал, что вкус крови меняется в зависимости от состояния жертвы в момент кормления вампира? Страх, дает манящий сладкий аромат. Боль, кисло — сладкий вкус синей розы. А боль и мучения, придает ей эффект хорошего вина! Да! Она пьянит!

В ту же секунду, вампир надавил на рану, заставив меня, выгнутся дугой и тут же впился в шею. Через полминуты, появилось онемение, и тело перестало слушаться. Вампир насытившись, схватил меня за голову и понял над землей.

— Вот ради этой минуты, я и оставил тебя в живых. Знаешь сколько сил уходит на поддержание паралича этого мохнатого урода? А ты весь из себя сочный, румяный, в рассвете сил! Мое персональное зелье запаса сил!